Интервью журналу Voltage 22 февраля 1999 года

Когда вы стали заниматься музыкой? С какого оборудования начинали? Как вы встретились и организовали группу?

Ted: Первое мое сочинение написано примерно 5 лет назад. Всё началось с синтезатора (если конечно его можно так назвать) Yamaha PSR-500, сиквенсера Alesis MMT-8 и обычного магнитофона. С тех пор я познакомился с различным оборудованием — от ударной машины Roland R-70 до синтезатора Kawaii K-4. Мы повстречались с Dave в период, когда я впервые начал экспериментировать с электронной музыкой. Он сильно помог мне в понимании принципов программирования последовательностей на компьютере, разобраться в установках MIDI и тому подобное. Позже я как бы вынужден был немного отойти от увлечения музыкой. Когда мы решили, что пришло время для самостоятельного проекта, то был подобран третий участник для работы на клавишах во время концертных поездок. Как раз Dave и заполнил этот пробел. Проект назывался DNA. В нем я прошел своеобразную школу музицирования. Через четыре года мы с Dave почуствовали, что мой первый партнер по проекту как бы отклоняется от курса, и мы решили покинуть группу для того, чтобы организовать Imperative Reaction.

Dave: С тех пор, как я впервые прикоснулся к музыкальному инструменту, прошло 10 лет. Это была ударная установка. Из первой группы, в которой я участвовал, меня выгнали. Тогда я начал подыскивать, с кем бы посочинчть и поиграть. Переходя из группы в группу, я пориобрел ударник Yamaha Rx-7. Как бы то ни было, я стал самостоятельно делать простенькие композиции. После появления в моей коллекции сиквенсера PSR-47, сочинения (которые я делал с парнем из группы Thaiydimide) структурно усложнились. Я понял, что тоже должен знать ноты, а ностоящим открытием стала возможность использования совершенно любых сэмплов в качестве ударных инструментов. Один наш приятель собирался выкидывать старый Макинтош-2, но мы успели его спасти. С тех пор я много сделал на нем, но сейчас основная часть все-таки приходится на PC. Все еще работая с Thaiydimide, я купил Juno-60 с MIDI-преобразователем, после чего и покинул эту группу. Вместе с братом Gerbert мы устроились работать диджеями в танцевальный клуб 'Kontrol Factory' в Голливуде. Тогда-то Ted и спросил, не могу ли я помочь ему с проектом DNA. Сначаля я был принят на место приглашенного клавишника, но потом мы стали вместе сочинять. После нашего ухода из этого проекта, мы еще почти год не могли определиться с названием нового.

Кто такой 'Больной Ребенок' (Sick Child)?

Ted: Этим термином можно назвать многое. В отношении себя мы употребляем его, когда речь заходит о цепи событий, приведшей нас к настоящему мировоззрению. Вообще, альбом построен на анализе реальной жизни, которая преобразуется в жестокие, кровожадные и кошмарные сны. Больной Ребенок — это та извращенная часть моего сознания, которая под давлением реальности понимает, что бороться с действительностью невозможно, не нужно, и лучше смириться. Эта больная часть личности есть результат деятельности очень агрессивных инфекций, которые специально выращиваются и культивируются правящей системой. Со временем их действие на сознание становится таким сильным, что его поврежденная часть должна быть просто изъята из человеческой особи.

Dave: Я это понимаю, как своеобразную эссенцию нашего негативного опыта прошедших лет. Такого 'Больного Ребенка' надо отправить на покой.

Сколько вам лет? Какой жизненный опыт заставляет обратиться к написанию такой мрачной и противоречивой музыки?

Ted: Мне 20. Я прохожу курс психотерапии и коллективной реабилитации (смеется). Но есть непрятные воспоминания о шестилетнем пребывании на Миссиссипи...

Dave: К концу века мне исполнится 27. Каждому приходится бороться с собственным Больным Ребенком. Далеко не каждый может похвастаться безоблачным детством. Очень часто оно как раз сильно напоминает нашу музыку.

Вы откуда? Из Сан-Франциско?

Dave: Мы из Ель Монте, что под Лос Анжелесом. Хотя... в Сан Франциско я бы тоже не отказался жить.

Как выглядит ваше концертное выступление?

Ted: Да, мы часто выступаем. Я предпочитаю полностью выкладываться во время концертов. Так что, эмоционально песни исполняются достойно.

Dave: Я нажимаю на кнопки сэмплеров и другого оборудования. А еще люблю случайно сломать клавиатуру на микшере. Например, если к началу выступления в Сан-Франциско у меня не работала только клавиша F#4, то к финалу отключились уже все семь! Я очень расстраиваюсь по этому поводу.

Не планируете выступления в Сиэтле?

Dave: Не в этот раз. Мы планируем сконцентррироваться на следующем альбоме.

Чем вы занимаетесь в свободное время?

Ted: Этого в моей жизни последнее время совсем нет. После основной работы я занимаюсь группой, а вообще много читаю. Еще люблю заниматься чем-то, что требует дизайнерской мысли. Всегда иду в клуб, когда есть возможность.

Dave: Свободное время у меня появилось с переходом на новую работу. Почти постоянно играю в Star Craft, уничтожая всё на карте. Помимо просиживания штанов перед компьютером выхожу, на побережье в компании друзей. Отличное место для того, чтобы собраться с мыслями.

Какие прогнозы относительно будущего electro-industrial?

Ted: Будущее электронной музыки очень сложно прогнозировать. Как только решишь, что постиг все высоты современных технологий, сразу находится подходящее открытие, какая-то новая технология, которая разбивает в пух и прах все заблуждения о собственных достижениях. Приятный аспект работы с электронной музыкой — отсутствие ограничений.

Dave: Индустриальная музыка будет продолжать эволюционировать, заимствуя различные приемы из других стилей, при этом оставаясь новаторской и революционной, как совершенное существо, адаптирующееся к среде. Оно знает, что делать для выживания. Не могу предсказать звучание, но оно мне определенно понравится.

Есть приветствие для поклонников?

Ted: Желаю им получше расслушать нашу музыку и идею. Это поможет им разобраться в себе.

Dave: Дайте людям узнать вас такими, какие вы есть.